Ванесса не любила появляться в убежище своего нынешнего шефа как минимум потому, что приходилось черт знает сколько идти по лесу, рискуя за что-то перецепиться, на кого-то натолкнуться, что-то словить себе за шиворот и, наконец, просто потеряться, хотя вероятность этого была маленькой. И, что самое главное, это было безумно скучно и тратило много времени, которое можно было бы потратить на что-то более полезное.
«И как Фабье тут живет?» - в который раз подивилась Несс, наконец подходя к заветной избушке. Она сама давно бы померла со скуки, а он ничего, держится, что-то изучает, и даже успевает наводить шороху в Централе. Хотя, черному боссу, как порой только про себя называла Краса Кейн, уже пора было бы вновь явить свои черные дела народу, иначе начнет твориться черт знает что. Заинтересованность Несс в этом была профессиональной: любое яркое событие можно будет отразить в статье и не только написать что-нибудь интересное, а еще и отхватить прибавку к жалованию, которое неумолимо заканчивается.
За таким размышлениями девушка наконец-то вышла на поляну, на которой располагался невзрачный домик, ставший для Фабье Краса убежищем. Окно и дверь не были закрыты.
«Опять этот непризнанный гений проигрывает обычным бытовым проблемам! Только бы один тут чего не наворотил», – про себя вздохнула Ванесса, поднимаясь на крыльцо и стуча в распахнутую дверь нехитрым шифром, предупреждая о своем визите. К ее счастью, Фабье был цел и невредим, но читал книгу с таким видом, что, казалось бы, еще немного, и он кого-то загрызет. Несс и сама часто выглядела так, когда безумно хотела кофе, но не могла насладиться этим напитком по причине отсутствия средств на его покупку. У Краса же был кофе, однако пытаться его заварить было опасно для его жизни: такого неуклюжего в бытовых делах мужчину надо было еще поискать. Поэтому, поздоровавшись с гением алхимической мысли неопределенным взмахом рукой, девушка тут же направилась на маленькую кухоньку. Отточенными до автоматизма движениями варя кофе, Несс решила сразу же поделиться последними новостями:
- Тебя по-прежнему ищут, но у военных нет никаких зацепок, - девушка, наконец-то заварив ароматный напиток, разлила его по чашкам и, прихватив в зубы корзинку с печеньем, поставила свою ношу перед явно уставшим ждать Фабье. Сама она плюхнулась на тот же диван и с наслаждением вытянула уставшие ноги. – К тому же, сейчас они заняты своими бедами: выбрать нового фюрера оказалось нелегкой задачей. Конечно, где они еще такую тварь найдут… - Ванесса без зазрения совести запустила руку в корзинку и, едва прожевав, продолжила: - В общем, если хочешь действовать, сейчас самое время. Народ в смятении, низы армии в смятении, на слаженные действия никто не способен, все хотят урвать кусочек побольше, а преступность и без тебя растет. Это совсем скоро может стать серьезной проблемой, так что, если не хочешь просидеть в этом домишке всю оставшуюся жизнь, пора вылезти в большой мир, который резко наполнился иностранными крысами. Недавно кто-то из Креты пытался выведать основные положения подпольного мира Аместриса, да и Драхма не дремлет. Кстати, мне нужна одна из твоих книг, о применении алхимии в медицине, я возьму, скоро верну, - как бы между прочим сообщила Несс, даже не спрашивая. Другим платить за сверхурочную бытовую работу Фабье не мог и не пытался,  да и спорить с жаждующей получить свое журналисткой было чревато даже ему.

И как только Фабье живет в этой гнетущей тишине леса, куда никто никогда не сунется по доброй воле? Ванесса никак не могла его понять, она бы никогда и не за что не променяла бы даже маленькую комнатку на окраине централа на этот домик в самой гуще леса. Хотя, если придется от кого-то прятаться, мало ли, вдруг какой-то язык решит поквитаться с шустрой информатором, или главный герой статьи не согласится с данной корреспондентом характеристикой, лучшего места не придумаешь… Для любого, но не для Кейн, для которой бездействие и скука были хуже смерти.
Она еще раз внимательно посмотрела на Фабье, в очередной раз пытаясь найти различия между ней, человеком незаурядным, но в целом обычным, и гением, хотя и со своими странностями. Посмотришь на него в первый раз, и вроде такой же, как обычные люди, только неуклюжий слишком, а на самом деле совсем другой. И взгляд, и привычки, и жесты, и слова, и действия. Правду говорят, что все гении не от мира сего. Только как же им тяжело жить-то, бедолагам…
Зато не спорит, когда его единственная, неповторимая и самая любимая помощница что-то просит. И правильно, потому что спорить с Ванессой себе дороже, она всегда настоит на своем. Взамен, разумеется, Кейн предоставит нужную информацию.
- Твой Грид, - Несс чуть поморщилась:  она не очень-то жаловала гомункулов. Мало того, что они не были рождены, как все нормальные люди, а в результате какого-то странного эксперимента, так еще и получили способности, людям не доступные. И убить для них – раз плюнуть, просто так, не для защиты собственной жизни. Но, разумеется, эти мысли Ванесса оставила при себе, - сейчас вроде как пытается вести свою пропаганду. Об успехе или неудаче говорить рано. Мустанг редко показывает нос из штаба, кстати, недавно твой Энви попался ему и теперь сидит в тюрьме. Это как, по плану? – Кейн спохватилась и попыталась заговорить менее саркастично. – Элрики, которые и Эдвард, и Альфонс, были где-то за пределами Централа, но уже возвращаются или даже вернулись, так что если хочешь пустить их на свои эксперименты, сейчас самое время. Еще кофе? – не дожидаясь ответа, Ванесса поднялась и пошла на кухню, варить еще по чашке любимого ею напитка. – Кстати, Фабье, какие у тебя планы? – с кухни громко спросила девушка. Не то чтобы она не предполагала, что собирается предпринять Красс, но лучше услышать самой. Мало ли, что он еще расскажет. Все-таки, надо себя подстраховывать, будущее переменно и обманчиво. Не то чтобы она собиралась предать Фабье - ей попросту некуда было от него деваться - но информация никогда не бывает лишней.

Не успела Ванесса получить ответ от Фабье, как мирная и скучная тишина лесного убежища алхимика нарушилась звоном разбитой посуды. Вернее, назвать это посудой язык поворачивался только у алхимиков, журналистка же в этих ни то чашках, и то мисках, ни то колбах видела только пустую трату материала. Да еще и какого, спрашивается? Ни то непрозрачное стекло, ни то глина, Кейн никогда не разбиралась, а разбить, чтобы посмотреть, возможности не было.  Зато теперь девушка с уверенностью могла сказать, что эти «посудины» разбиваются с оглушительным звоном. И если виной этому звону могли стать птицы или звери, которых в лесах хватает, то звук хрустнувшей под ногой ветви Ванесса не могла спутать ни с чем. Сама по молодости и глупости попадалась вот так вот, совершенно по-идиотски, и после парочки ощутимых уроков не забыла, как ступает зверь, а как – человек.
- Фабье, не высовывайся, пока я не позову, - коротко попросила Кейн, доставая из сумки пистолет и сжимая его в руке за спиной. Если вдруг что, ей самой гораздо проще объясниться и выкрутиться, она не успела засветиться, а Крас… он, конечно, гениальный ученый, алхимик, мужчина, в конце-то концов, но довериться его физическим возможностям Несс не могла, потому что совсем не верила в наличие оных, а проверить пока как-то не получалось. Лучше ему вообще не показываться никому на глаза, по крайней мере сейчас, пока его план только в самой начальной стадии. Он слишком важен, важнее гомункулов, важнее самой Ванессы.  – Если я вдруг уроню книгу, - свободной рукой Кейн ухватила лежавший рядом томик, - спрячься в своем подвале, хорошо? Я не хочу, чтобы у нас были проблемы, - девушка была почти искренней.  Она подошла к окну и аккуратно выглянула, осматриваясь. На поляне перед ранее никому неизвестным домишкой стояла девушка, совсем еще молодая, лет двадцать, может, даже меньше, она оглядывалась по сторонам и, кажется, пятилась. Порывалась уйти. Наверное, заблудилась. Но было в ней что-то такое, что подсказывало Ванессе: это не просто мирная аместрийка, в ней есть что-то такое, что девушке по определению не нравилось. Но представляла ли она опасность? Было бы замечательно, если бы чутье Кейн обманывало ее.
Как минимум потому, что незваная гостья заметила, что домик не пустует: она то и дело с опаской вглядывалась в окна. Ничего не попишешь, придется как-то выкручивать.
Поудобнее ухватив пистолет, Ванесса подошла к двери и, напоследок вздохнув, открыла ее и выглянула на крыльцо, стараясь как можно натуральнее сыграть чуть испуганную владелицу лесного домика:
- Вы кто? – «обеспокоенным» голосом спросила она. – Вы заблудились? Сюда постоянно кто-то набредает… вам показать дорогу?
Глупое щебетание девицы позволяло выиграть время и оценить обстановку. Судя по искреннему удивлению и опаске незваной гостьи, она была одна. Но все равно, было в ней что-то такое… А, к черту все! Ванесса резко вытянула вперед руку, в которой держала пистолет, и направила его на незнакомку.
- А теперь расскажи, кто ты и что здесь забыла, - в тоне девушки не осталось и тени прошлой наивной обеспокоенности. – И, будь добра, не шевелись, если хочешь уйти целой, - хотя что-что, а стрелять Ванесса не собиралась. Разве что если дела будут совсем плохи, тогда можно будет прострелить незнакомке колено – а там как получится, но лучше бы без этого. Все-таки, Кейн никогда не любила пустое насилие. Особенно когда объект – явно не пышущая силой девчонка.
«Ну же, не шевелись, подними руки вверх и объясни все, как есть, и все будет в порядке», - мысленно молила она, глядя на девушку.

Девушка что-то скрывала. Ванесса понимала это отчетливо, тем самым шестым, седьмым или двадцатым чувством, которое помогало ей отличить ложи от правды. Хеллен, так ее звали, не лгала, а недоговаривала, и кто знает, о чем она умалчивала…
- Мне хотелось бы узнать поподробнее, - взгляд Несс ожесточился, и в голосе появилась сталь. Она хотела бы поверить девушке, но доверие в ее жизни было слишком большой роскошью. Да и то самое чувство, черт знает какое, не покидало, только становилось сильнее. Кейн еще раз внимательно посмотрела на Хеллен, стараясь подметить те мелочи, из которых могло сложиться ее мнение, далекое от положительного. Вроде бы обычная девушка, ничего примечательного.
- Кто ты? Я хочу получить более полный ответ! – наверное, Ванесса была слишком резкой, но неизвестность была тем, что она ненавидела очень и очень сильно. Хеллен сделала шаг назад, ни то отшатнувшись от такого напора, ни то решив-таки сбежать.
Ванесса не успела даже сказать: я же просила не шевелиться. Из кармана «просто заблудившейся в лесу девочки» выпали серебряные часы, которые нельзя было спутать ни с чем. Отличительный знак Государственного алхимика, никто другой не имеет права их носить. Отличительный знак бесчеловечных тварей, которые убьют, не задумавшись, станут служить армии – убийцам – за деньги и привилегии!
Несс не просто ненавидела государственных алхимиков, они были теми единственными, кому она желала самой мучительной смерти и посмертных мук в аду, кого несколько раз убивала в своих снах и мечтала ударить, со всей силы ударить наяву. Перед глазами всплыло улыбающееся лицо отца, а потом рыдания мамы и закрытый гроб. Самодовольное лицо Зольфа Дж. Кимбли – Нессе удалось однажды увидеть его, убийцу без капли человечности, самодовольно сверкающего своими часами. И он был тем, кого она не раз убивала в своих снах.
- Не смей шевелиться!
Руки задрожали, и девушка схватила пистолет уже двумя руками, не сводя его с Государственного Алхимика, сейчас стоящей перед ней. Та снова дернулась – быть может, среагировав на широко раскрытые глаза Ванессы, не отражающие больше ничего хорошего?
- Я же сказала не дергаться! – палец сам надавил на курок, раз, еще раз, и еще один. Три выстрела, один из которых попал в сердце, и Хеллен падает на землю, а на ее одежде расплывается алое пятно крови. Ее больше нет, одного из этих проклятых цепных псов армии больше нет! Она мертва, когда попадают в сердце, невозможно выжить!
Но триумф почему-то не ощущался. Ноги подкосились, руки разжались, и пистолет упал на пол почти одновременно с Ванессой.
- Я же просила ее не шевелиться, а она не послушалась… - девушка неверяще смотрела на собственные руки. Все было почти так же, как в прошлый раз, вот только тогда это была самооборона, а Хеллен только сделала шаг.
Им, алхимикам, хватает взмаха руки, и ты уже труп. Она была опасна, она одна из тех, кто убил отца. Она заслужила смерть.
- Нужно избавиться от тела, иначе план полетит ко всем чертям, - Ванесса не смогла бы ответить, сколько времени ей понадобилось, чтобы подняться и подойти к телу, проверить пульс и убедиться, что девушка мертва. Взгляд зацепился за чертовы часы, и Кейн, ведомая странным инстинктом, оторвала их от шлевки и сжала в руке. Обычные, по сути своей часы, но сколько смысла несут…
А тело может пригодиться Фабье. Или ему не нужны уже мертвые алхимики? Но как бы там ни было, Ванесса, машинально спрятав часы алхимика в кармане, вернулась в дом, на ходу подобрав не поставленный на предохранитель пистолет, который чудом не выстрелил.
- Фабье, это был государственный алхимик. Тебе нужно тело или его можно сжечь? – голос Кейн был донельзя бесстрастным. Да и все ее эмоции словно отключились, оставив после себя странную пустоту и, как это не было ужасно, слабый привкус триумфа. Она, простой человек, убила алхимика на службе. Многие пытались провернуть подобное, но обычно сами оказывались убитыми. А Несс выиграла в этой схватке, осталась победителем.
Вот только когтями в ладонь пришлось впиться до крови, чтобы унять дрожь.

В доме Фабье не было.
Наверное, все-таки спустился в подвал, получив условный сигнал. Я ведь все-таки уронила эту злосчастную книгу!
И, правда, дверь, ведущая на лестницу в подвал, была открыта. И что этому идиоту стоило хотя бы закрыть ее? О каком таком «спрятаться» может идти речь, когда ты элементарно не можешь замести такой жирный след?
Девушка тихо зарычала. Злость на Фабье, ранее почти никогда не проявляющаяся, сейчас оказалась настолько яркой, что отогнала подступающую после убийства истерику. Первой эмоцией, посетившей Несс после этого события, стала именно злость. И она могла вот-вот обрушиться на безалаберного Красса, однако того не оказалось на месте. Подумать только, он спустился в подвал и исчез!
- Фабье! Фабье, мать твою, куда ты делся?! – закричала Кейн, раз за разом нарезая круги по подвалу. До этого девушка была только пару раз, но не осматривала святую святых алхимика так детально. Некоторые ингредиенты вызывали у нее едва ли не приступы тошноты, но поиски оказались «вознаграждены» - зацепив-таки немудреный рычаг, Ванессе обнаружила потайную дверь, ведущую в холодный сырой коридор. Так и выглядели подземные ходы, окружающие столицу, словно паутина неизвестного паука. Пару раз девушке доводилось по ним ходить, и эти прогулки не оставили у нее хороших впечатлений. На полу возле самого входа растекся еще теплый воск – Фабье наверняка уронил свечку. Хорошо еще, что сам головой не ударился, потолки здесь низкие… хотя, Несс было бы спокойнее, если бы сейчас она нашла алхимика валяющимся без сознания с шишкой на лбу.
- И какого черта я о нем беспокоюсь?! – пнув ни в чем не повинную склянку, которую наверняка упустил Крас, Ванесса поднялась в дом и вышла на улицу. После затхлого подвала ей были просто необходимы свежий воздух и солнечный свет. И что теперь делать с трупом государственного алхимика?
Словно вместо ответа на вопрос, за время безуспешных поисков на злополучной поляне появился Энви. Заметив его, Несс сначала непроизвольно дернулась, но тут же взяла себя в руки. Нечего показывать слабость перед гомункулом.
- И ты здесь? Просто замечательно, - в любом другом случае девушка не стала бы говорить с Энви так резко, по правде, он ее отчасти пугал, но сейчас ей было не до собственных страхов. – Этот идиот Фабье сбежал в подземный ход! Испугался, кажется, выстрелов, и теперь жди, пока сам объявится… Поможешь мне избавиться от тела? – Ванесса кивнула в сторону трупа, стараясь сохранить спокойствие. Впрочем, она всегда быстро приспосабливалась ко всему, и, кажется, потрясение уже прошло. Так было правильно, так было нужно, остальное не имеет значения. И, кто знает, может, Энви действительно немного поможет и хотя бы подскажет, что сделать, чтобы особенно не замарать руки?

Не дожидаясь ответа Ванессы, Энви зашел в дом и осмотрелся, останавливаясь  взглядом на стульях и прочей мелочи. Юноша нахмурился и стал рыскать по дому в поисках чего-то, наконец-то его поиски увенчались успехом: за диваном он нашел то, что нужно, что-то наподобие накидки от дождя. Гомункул оттряхнул ее от пыли, он часто ее брал для вылазок, и сейчас эта вещица ему пригодится. Идти на поиски Глоттани в другом облике, все равно, что накормить его кем-то,  да и бродить по улицам в истинном облике - это риск. Он решил начать поиски Обжорства с переулков, мало ли куда тот забрел, когда сбежал, главное чтобы на улицах не появился, хотя в теперешнем своем состоянии за Глоттани надо следить. Зависть вышел из дома с плащом в руках и посмотрел на Кейн:
-Надеюсь, костер сама разведешь, а у меня одно дело. А и это можешь использовать для костра. - юноша снял лохмотья того, в чем он пришел и бросил на землю. Затем Энви скрылся в лесу, только был слышен удаляющийся звук шагов, прерываемый хрустом веток.
=====> Централ Переулки

НПС Ванесса

Ванесса глядела на догорающие остатки костра. От тела остался только пепел да почерневшие от сажи кости. Девушке было ужасно неприятно смотреть на всё это, и истерика всё ещё была поблизости, то и дело пытаясь захватить усталый разум Ванессы. Но девушка пока держалась - слава богу.
Но вот где-то вдали раздался шум шагов. Журналистка вздрогнула и немного испуганно обернулась, однако сразу после взяла себя в руки: "Это наверняка Зависть вернулся." - убеждала она себя, поднимаясь с земли и шагая по направлению к шуму.
Да, это и впрямь был зеленовласый пальмообразный гомункул, да ещё и с Обжорством вместе. Похоже, поиски последнего и были "одним делом" Энви. Девушка, придав своему лицу выражение бодрости, подошла к Зависти, спросив:
- Ну что, вернулся? Правильно ли я понимаю, что ты всё это время искал Глоттани? - к горлу опять подкатила истерика, поэтому девушка даже немного слишком нагло добавила:
- Знаешь, мог бы и побыстрее его найти! Не такая уж и маленькая туша, чтоб столько искать.

Обжорство не понимал, о чем разговаривают эти двое. Он "общупал" носом воздух и встретился пустым взглядом с Ванессой.
- Энви? Кто это? Я ее съем? - ну, на счет своей неосведомленности Глоттани был  виноват, так как сбежал сразу же, после восстановления своей личины. Большие ручищи потянулись в девушке, а изо рта потекла слюна. Отвратительное зрелище, для девушек точно. Правда, он сразу передумал и отдернулся. Если Энви с ней разговаривает, значит есть нельзя. Ну, по крайней мере пока они разговаривают, это точно. Вот Зависть закончит с ней, тогда и можно раскатать губу.
- Гдееее Лаааст? - протянул поднадоевший наверняка всем вопрос. Только это сейчас и волновало голодного гомункула. Мысль о той, что заботилась о нем все его существование не покидала голову и занимала первое место в его скромненьком сознании. Оставив собеседников, толстячок пошел обнюхивать останки и, возможно, подчистить кострище.

- Энви? Кто это? Я ее съем?-Энви перевел взгляд на Глаттони, затем на Кейн:-Нет, нельзя. Она нам нужна.-произнес он. Хотя Зависть мог отдать приказ Обжорству и все, жизнь Ванессы окончилась бы тут. Но Энви было это не выгодно, очень не выгодно-этот самоучка не обрадуется, если узнает, что его помощницу сожрали. Тут Обжорство спросил про Ласт, но Энви промолчал-он сам ее давно не видел, гомункул проследил за тем, как Глаттони пошел объедать останки неизвестного алхимика. Однако Зависть чуть не забыл про одно «но», а именно Кейн. Из оцепенения его вывела фраза:
- Держи ЭТО от меня подальше.-юноша перевел взгляд на Ванессу. Энви понял, что ей стало страшно, конечно увидеть такое существо. Но девушка быстро вернула свой прежний тон:
- И как же ты это допустил, м-мм? Мог бы их скормить ЭТОМУ - и всё было бы нормально!-Зависть нахмурился, это начинало его раздражать. Да и как она может повышать голос-понятно Кейн, на нервах, но все-таки:-Не твое дело. Ты наверное думаешь, что я должен рассказать тебе, что еще я делал в Штабе, как сбежал оттуда, да еще в подробностях.-Энви усмехнулся, но затем он вновь стал серьезен:-И не смей со мной разговаривать таким тоном, а то быстро вправлю мозги, или скормлю ему.-он кивнул в сторону Глоттани:-Ты нужна нам Ванесса, поскольку я не хочу выслушивать «истерику» этого идиота по-поводу твоей кончины.-продолжил Энви, глядя на Кейн в упор:-А для меня ты не больше, чем жалкое, никчемное человеческое существо.-проговорил юноша.  Если не подействует, и она хоть немного не успокоится, то это будет ошибкой.

- Зависть! Это, вообще-то, мой единственный адекватный помощник и информатор!-о вот и Кроу пожаловал. Энви усмехнулся:Вот именно, что твой, а я не должен перед ней изворачиваться!-подумал юноша, посмотрев на девушку, затем он заметил еще одну личность:А это еще кто?-подумал Зависть и будто ответ прозвучал приказ Эдмона, разрушавший остатки спокойствия:
- Тебе поручается следить за новосозданным Гордыней и обучить его. Вопросы имеются?-это было, как гром среди ясного неба. Энви медленно перевел взгляд на Кроу:Нет, ну он издевается.-пронеслось в голове гомункула:-Да, почему я? Я вам что нянька, которая присматривает за всеми новоиспеченными гомункулами?!-наконец произнес Зависть:-Неужели нет другого, кто мог бы присмотреть за ним и обучить, а?-Энви начал расхаживать по поляне, метая злобные взгляды на этих троих:Какого черта, Кроу. Какого черта?!-наконец  он остановился и посмотрел на Гордыню:-У него хоть способности имеются, или мне придется раскрывать их этой «пустышке»?-Зависть уже не выбирал выражения, да и это требовалось в сложившийся ситуации. Сейчас он был слишком раздражен, чтобы следить за словами. Энви посмотрел на Эдмона, ожидая от него ответа. Если этот новый Прайд будет хуже Гнева, то Зависть его убьет пару раз для надежности, хотя с Врасом было куда проще, хоть он и был сильно привязан к Лени. Правда, после ее смерти Гнев стал невыносим. Теперешняя работа была куда сложнее, по лицу Гордыни было видно, что он презирает всех кроме Эдмона:Да уж, только «родился», а уже такое презрение.-подумал юноша.

Энви стоял и смотрел то на Гордыню, то на Кроу. Он еще не успокоился и находился в раздраженном состоянии, однако здравый смысл подсказывал ему, что если он сорвется и кинется на Эдмона, то потом гомункулу придется собирать себя по кусочкам. Из ступора Зависть вывел голос Глоттони:
- Эээнви, я его съем? Он пахнет едой.-Энви посмотрел на Обжорство, который уже подошел к Прайду. Ну что такое, сколько можно? Прайда нельзя есть и точка, иначе Глоттани потом будет плохо: - Нет, его есть тоже нельзя.-проговорил юноша. Сколько раз Энви повторял эти слова за сегодня? Он не считал, да и зачем собственно. Энви вздохнул, стараясь прийти в себя, но гнев и злоба никак не желали покидать его сознание. Признаться честно, Зависть бы с удовольствием разрешил Глоттани съесть Гордыню, но сам факт наказания, которое незамедлительно обрушилось бы на беднягу, останавливал Энви от этой затеи: Кроу наверняка будет защищать Прайда, так что Глаттони не следует его есть.-подумал гомункул. Ведь для Эдмона они не более чем марионетки, что исполняют его приказы. Так же было, когда Данте была жива, только она не гордилась тем, что так умна, хотя, конечно, у старушки имелись свои бзики. А так ничего не изменилось, лишь старые роли заняли другие. Наконец, Энви отвлекся от своих размышлений и вновь посмотрел на Кроу: Ну что молчишь? Неужели ответить нечего, или думаешь, как от меня отвязаться, потому что у этой "пустышки" нет способностей.-подумал Зависть, усмехнувшись своим мыслям. Хотя может у Прайда была душа, что маловероятно. Пока этот юнец лишь гордо взирал на всех и, наверное, мало обращал внимание на то, что творится вокруг него. Если Зависть возьмется за него, то гомункулу понадобится много терпения, очень много.

НПС Эдмон Кроу

- Да, почему я? Я вам что нянька, которая присматривает за всеми новоиспеченными гомункулами?! Неужели нет другого, кто мог бы присмотреть за ним и обучить, а?У него хоть способности имеются, или мне придется раскрывать их этой «пустышке»? - заорал Энви в ярости, на которую Кроу взирал с мрачным удовлетворением - раз Эдмону плохо, значит, и всем остальным тоже должно быть плохо.
- Ну, если я всё правильно понял, - со спокойствием, за котором тщательно скрывалось злорадство, ответил ему Эдмон, - способность-то у него как раз есть, и работает вовсю. Скорее, Гордыню надо научить себя контролировать. "А то шарахаться от него каждый раз мне отнюдь не хочется. - закончил уже про себя мужчина. - Хорошо, что он не Гнев - а то вообще помирать можно."
- Эээнви, я его съем? Он пахнет едой. - протянул Глоттани, обнюхивая Прайда. Нет, слушайте, совсем обнаглел - мало того что уже, судя по всему, поесть успел, так опять просится! Это-то при том, что Эдмон с самого утра ничего не ел. За такое наказывать надо - только вот как?.. А если бы кто-нибудь сейчас напомнил Эдмону, что Глоттани, это, вообще-то, воплощение греха ожорство, мужчина бы отрезал, что это его не спасёт от его гнева - точнее, не спасло бы, но, как говорилось выше, идей на этот счёт у Кроу не было.
- Нет, его есть тоже нельзя. - нет, ну и на том уж спасибо! В Энви проснулся мозг. Просто чудо, праздновать пора, как ишвариты когда-то праздновали "явления Ишвары народу" - так, кажется, оно называлось.
- Ладно, оставляю вас тут разбираться между собой, а я пошёл жрать. - безапелляционно заявил Кроу и, развернувшись, исчез в хижине - и пусть там хоть все передерутся, зов еды Кроу больше игнорировать был не в силах. Судя по шуму сзади и оклику Ванессы, последняя тоже ничего не ела, посему последовала за мужчиной в хижину - хотя, может быть ей просто не хотелось оставаться одной аж с тремя почти всемогущими тварями, которые взирают на Кейн, как на мошку, притом назойливую.

НПС Гордыня

- Да, почему я? Я вам что нянька, которая присматривает за всеми новоиспеченными гомункулами?! Неужели нет другого, кто мог бы присмотреть за ним и обучить, а?У него хоть способности имеются, или мне придется раскрывать их этой «пустышке»? - заорал пальмоголовый, на что Прайд уже не мог не среагировать:
- Ты кого пустышкой назвал, а?! Хотя, кому как не тебе об этом рассуждать - твоя-то способность, скорее всего, маскироваться под растения - по крайней мере, твоя маскировка под пальму просто прекрасна, не орал бы так, я не отличил бы. - почти что прошипел Прайд, сужая глаза. Наверное, со стороны казалось, будто он прекрасно понимал, о чём речь, хотя на самом деле терялся в догадках. А тут его начал обнюхивать колобок, да ещё и спросил, можно ли его съесть. Пальма его заткнул, за что Прайд был бы благодарен, если бы не гордость, возросшая в нём до просто небывалых размеров.
- Ладно, оставляю вас тут разбираться между собой, а я пошёл жрать. - заявил в это время Кроу и сгинул вместе с девушкой - и правильно, нечего тут под ногами путаться.
Так что теперь троица осталась наедине друг с другом.

- Заткни пасть и не испытывай мое терпение, иначе пеняй на себя! - проговорил Пальма сквозь зубы. Прайд даже несколько обрадовался - на-адо же, он разозлил такую "важную" шишку, как он мог, бла-бла-бла - иными словами, этот гомункул, которого Кроу назначил учителем Гордыни, был в ярости. А Жану только того и надо было. - Моя внешность тебя не касается! Вообще, раз тебя мне навязали, то сделай что-то полезное, умерь свою гордость к примеру. - тут рыжий не мог удержаться от фырканья - "Ну-ну, ну-ну, Пальма. Это мы ещё посмотрим, кого тут кому навязали." - И нравится тебе это или нет, тебе придется меня терпеть, пусть даже в ущерб своей гордости.
- Это мы ещё посмотрим, кто кого терпеть будет. - высокомерно заявил Гордыня, отмечая в голове как минимум один способ довести эту козявку пальмовидную до белого каления.
Впрочем, к счастью или к несчастью, в его разуме сохранилась былая деятельность, посему Прайд, не долго думая, даже несколько легкомысленно, поинтересовался:
- И скоро ли начнутся занятия, - Жан злорадно ухмыльнулся. - ваше Пальмейшество?
Сам же гомункул внутренне размышлял, как бы от него сбежать. Куда - разберёмся по ходу. Главное - сбежать.
И откуда гомункуле взялось это желание? А чёрт его знает.

- Для начала, постарайся умерить свою гордость. - нет. делать этого Прайд не собирался, и не уговаривайте его даже. Но! если гомункул и впрямь хочет сбежать - а он того хочет - то надо пока что слушаться  выжидать удобного момента. "Ничего-ничего, - думал рыжий, наигранно закатывая глаза. - поощущай себя пока победителем, дорогуша - так твоя рожа после моего побега будет куда как интереснее."
- Хорошо, господин Учитель. - смиренно сказал Прайд, имея при этом самую наглую модификацию своей физиономии - ну просто Рыжий Кот в форме человека, иначе и не скажешь - ухмылка от уха до уха, блеск в глазах, по которому люди, более-менее хорошо знавшие Жана, могли точно сказать: он что-то задумал.
"И всё ж таки, - думал при этом Жан. - вот твердят они всё про способности и твердят... А и впрямь - какая она у меня?  Хотя бы ради того знания надо повременить с побегом."
"Но только до этого момента - нечего тебе тут со всякими смердами околачиваться." - высокомерно прибавил Прайд - ну раздвоение личности в зачатке, вот правда.